Читать книгу "Тень за спиной  - Тана Френч"

– Нет, – сказала Люси. – Джо не передал. Джо решил, что для ее же блага ей не стоит этого слышать. Бедная беспомощная женщина не готова к таким новостям, это бы ее уничтожило. Он решил, что лучше ей ничего не знать. – У Люси снова дернулся уголок рта. – Вот он ничего и не сказал. Он гордился, что избавил ее хотя бы от этого груза.

Еще бы. Когда я спихнула Ашлин на Гэри, мне, по крайней мере, хватило честности не изображать, будто это ради ее пользы. Я поступила так, потому что мне хотелось, и провались она в тартарары.

– И что сделала Ашлин?

– Чуть не разбила стакан и не всадила осколок ему в горло, вот только силы ее в тот момент покинули. Вместо этого она пошире раскрыла глаза и взволнованно пролепетала, что это так правильно, так мудро, что бедной женщине повезло с детективом. А потом сказала, что у нее разболелась голова и не очень ли он расстроится, если она поедет домой и ляжет спать? И он подвез ее почти к дому и посоветовал сразу принять нурофен, и они помахали друг дружке на прощанье.

– И она сразу позвонила вам. Верно?

– Нет. Не позвонила, пришла. Она была… – Люси шумно вздохнула. – Никогда ее такой не видела. Да я никого таким не видела. В такой ярости. Она упала на диван и завопила прямо в подушки. Она лежала в своем нарядном платье в розовый цветочек и орала: «Как он мог, как он мог, как он мог! Что этот сукин сын себе вообразил!» Тушь размазалась, прическа развалилась, а она все колотила по подушке, снова и снова. Вы понимаете? Я имею в виду, вы понимаете, отчего она была не в себе?

– Понимаю. Полностью. Он не имел права решать за них.

Глаза Люси требовательно шарили по моему лицу.

– Если бы отец Ашлин погиб, Маккэнн своим молчанием не лишил бы ее ничего. Но ее отец был жив, она могла найти его, связаться с ним. И ее мать могла бы не увязнуть в депрессии, если бы знала правду.

– Более того… – Люси замолчала.

А я вдруг услышала, как мой собственный голос произносит в тесноте этой холодной комнаты:

– Ашлин думала, что Маккэнн молчал ради какой-то выгоды. Что патрульная машина сбила ее отца, что могло сорваться большое расследование – с таким бы она смирилась. Одни люди корыстны и эгоистичны, другие страдают из-за этого. В общем, такова жизнь. Но тут она узнает, что Маккэнн молчал ради нее самой и ради ее матери, решил за них, по какому пути должна пойти их жизнь. Они с матерью вовсе не стали щепками, что летят, когда лес рубят. Они и были лесом.

Свет из окна безжалостно бил в лицо, раздевал меня донага. Но я не моргала, не сдвинулась с места, я смотрела прямо на свет. Люси кивнула: я прошла экзамен.

– Верно. Какое кому дело, что у них может быть свое мнение, правильно? Какое значение имеют их желания? Он полицейский, он может решить за них. Они даже и людьми-то не были. Они были эпизодическими персонажами в его героическом сюжете. И вот это сводило Ашлин с ума!

Голос Люси внезапно налился силой и гневом. Гневом Ашлин и ее собственным гневом. Теперь она сделает все, выложит абсолютно все.

Слова шефа, будто я не умею работать со свидетелями, полная лажа. Передо мной сидела свидетельница, у которой имелись все причины не сказать мне ни слова, но она поверила мне и готова выложить все, что знает. Мне так хотелось ощутить от этой мысли хоть что-то еще, кроме печали, хоть самую малость.

– И тогда ее план изменился, – сказала я.

Люси рассмеялась своим коротким, колючим смешком.

– Знаете, о чем я первым делом подумала, когда она объявилась у меня на пороге, рыдая и трясясь от ярости? Я подумала: «Хорошо, что все закончилось. Слава богу». Я не сказала этого Ашлин, не раньше, чем она немного успокоилась. А это заняло примерно вечность, пришлось выслушать историю четыре раза, во всех подробностях, она никак не могла остановиться, все говорила и говорила. Наконец мне удалось влить в нее изрядную порцию виски, затем чашку чая. Конечно, от основательного косяка или упаковки валиума больше толку, но у меня ничего этого не было, а я слышала, что при шоке помогает сладкий чай, так ведь? Ну, в общем, сработало. Шок не растворился в чае, но она прекратила носиться по комнате, упала на диван и плакала, плакала. А я принялась делиться драгоценностями своей мудрости. «Послушай, – сказала я, – во всем этом есть и положительный момент. Теперь ты знаешь правду. Теперь можно на этом поставить точку. Ведь ты этого и хотела». Аш буквально подскочила на диване. Ее руки… – Люси выбросила вперед ладони со скрюченными пальцами, – мне показалось, она сейчас кинется, раздерет ногтями все лицо, и что надо бы скрутить ее до того, как она успеет… Но Аш только сказала: «Думаешь, я поставлю на этом сраную точку?» Знаете, Аш ведь никогда не ругалась. «Я еще не закончила. Я еще даже не начинала. Я уничтожу этого мудака. Он думал, что может за меня решать, как мне жить? Ну уж нет. Я не собираюсь лежать тут, раздвинув ноги, и подмахивать ему: да, сэр, все что хотите, сэр, вздуйте меня еще разок, сэр. Пошел он на хер!» Она задыхалась от злости, но это была уже другая злость. Опасная. И при том, что Аш была самым неопасным человеком в мире. От рыданий она охрипла, и этот низкий, хриплый голос был голосом человека, которого я не знаю. И она сказала: «Я отплачу ему тем же. Всю его оставшуюся сраную жизнь превращу в то, во что я пожелаю».

«Погоди, – сказала я, – о чем ты вообще?» А она в ответ: «Он уже почти влюбился в меня. И теперь пройдет этот путь до конца. Я заставлю его бросить семью, развестись, заставлю рассказать обо мне жене, да такое, что она никогда не согласится принять его назад. И когда это случится, я его брошу».

Вот он. Вот тот фрагмент, который мы со Стивом не могли отыскать. Вот зачем Ашлин понадобился Маккэнн.

– Господи, – сказала я. – Ничем хорошим это просто не могло закончиться.

– Знаю. И я ей об этом твердила. Вот прямо этими же словами.

– Но вы говорили, что Ашлин всегда была добра к людям.

– Так и есть. Именно поэтому я особенно испугалась. Чтобы эта чертова мертвая петля возникла у нее в мозгу, она должна была забыть о людях. История, которая поселилаcь у нее в голове, вытеснила все остальное, и то, что речь про реальных людей, попросту забылось. – Люси потянулась за пачкой сигарет, но не закурить, а занять руки. – Я пыталась разубедить ее, сказала: «Я думала, что Джо не из тех, кто заводит романы на стороне». Аш ответила: «Не заводит. Но это я преодолею, не особо и сложно. Он постоянно говорит, что рядом с женой его удерживает только привычка, и что он любит ее, но не влюблен, и тому подобную банальную чушь. Так он оправдывает наши с ним встречи. Я просто подтолкну его, заставлю вообразить себя отважным романтиком, готовым разорвать оковы бессмысленного брака и устремиться за Истинной Любовью. Он ведь твердил моей матери, что никогда не оставит жену и детей, никогда-никогда… Лицемерный козел! Клянусь, он бросит жену еще до Рождества. Вот увидишь».

– Попросту говоря, она собиралась затрахать его настолько, что он перестанет что-либо соображать.

От этих моих слов Люси моргнула, но сказала ровно: